Письмо об искусстве вообще и о рок-музыке в частности, и о том, как они соотносятся с духовной жизнью.

Здравствуйте, Владимир!

Очень рад Вашему письму. Вижу в нем искренний поиск Истины. Слышу настойчивый стук в ту дверь, о которой говорит Св. Евангелие: «Стучите, и откроют вам».

Попробую ответить на Ваши вопросы. Начну с того, что в прошлом я тоже рок-музыкант, барабанщик и сочинитель текстов. В большой рок я, правда, так и не попал, но искренно любил и, думаю, понимал его. Особенно я любил «хард-рок» и «психоделический рок». Но это так, к слову.

На рок-концерте.

Я знаю несколько случаев, когда люди пришли к Вере через рок-музыку. Поэтому нельзя огульно обвинять весь рок. Однако, в большинстве своем, рок (особенно «металл») не полезен для духовной жизни. Но есть и прекрасные вещи, чистые, лирические… Вроде некоторых бессмертных песен «Биттлз», особенно раннего периода, да и не только «Биттлз». Есть много вещей неплохих, приобщающих человека к красоте, заставляющих задуматься над жизнью, возвышающих душу. Подобные вещи встречаются среди всех серьезных направлений музыки и вообще искусства. Один старец говорил, что в гениальных произведениях великих людей всегда звучит тоска по вечности, по чему-то высшему, неудовлетворенность ничем земным, поиск Бога. Недостаток заключается только в том, что они не показывают, как достигнуть этого Высшего и в чем Оно состоит — не открывают они пути к Богу. Его открывает только Евангелие, только Церковь.

Евангелие, Св. Писание, Церковь — это уже другая область поиска — область духовная. Тогда как искусство — еще душевная. Духовное — от Духа Святого, душевное — от человека; хотя, может быть, и гениального. Послания Апостолов говорят, что есть плотской, душевный и духовный человек. Но духовным никто не становится сразу. Путь к духовности, к одухотворенности порой занимает целую жизнь. Цель конечная этого пути — Небесное Царство. «Царство Небесное внутри вас есть», — говорит Господь в Евангелии.

О классической музыке есть высказывания Оптинских старцев (а это уже святой опыт Церкви). К примеру, старец Варсонофий советовал отдавать детей учить музыке, т. к. музыка развивает в человеке эстетическое чувство и делает его восприимчивым к откровению Божией красоты, разлитой в мире. А через это, т е. через сотворенную Богом красоту, которая есть только отражение красоты Божией, человек постигает и Самого Бога. Христианство вообще есть религия красоты. Оно есть откровение этой Божией Красоты. Поэтому очень многие мыслители христианские говорили, как Достоевский: „Христианство — это та красота, которая спасет мир“. Есть дивные строчки, написанные святыми о Красоте Божией и о красоте Его творения. Сказавшему много добрых слов о музыке и искусстве Оптинскому старцу Нектарию принадлежат и следующие строки: „Есть большое искусство и малое. Вот малое бывает так: есть звуки и свет. Художник — это человек, могущий воспринимать эти, другим невидимые и неслышимые, звуки и свет. Он берет их и кладет на холст, бумагу. Получаются краски, ноты, слова. Звуки и свет как бы убиваются. От света остается цвет. Книга, картина — это гробница света и звука. Приходит читатель или зритель, и если он сумеет творчески взглянуть, прочесть, то происходит «воскрешение» смысла. И тогда круг искусства завершается. Перед душой зрителя и читателя вспыхивает свет, его слуху делается доступен звук. Поэтому художнику или поэту нечем гордиться. Он делает только свою часть работы… Люди только убивают слова и образы Творца, а затем от Него полученной силой духа оживляют их. Большое искусство — слово убивающее и воскрешающее, но путь к этому искусству лежит через личный подвиг художника, это путь державы, — и один из многих тысяч доходит до цели“. А другой великий старец Оптины — Макарий сам умел и любил играть на скрипке.

Все, что прекрасно, не удаляет от Бога, а, наоборот, приближает к Истине и Божеству. Преподобный Иоанн Лествичник, наставник монашества, живший в 4-м веке, говорит в Слове о целомудрии: „Боголюбивые души, когда слышат пение мирских или духовных песен, исполняются чистейшего утешения (т. е. Радости), любви Божественной и слез; между тем как в сластолюбивых возбуждаются совсем противные чувства“ (Лествица. Сл. 15, 60). А св. Златоуст говорит, что нет ничего плохого самого по себе, но все становится плохим или хорошим от того, как мы сами к этому относимся, какие чувства возбуждаются в нас.

«Дерево познается по плоду». Вот это уже впрямую приложимо к искусству, чтобы отличить подлинное от поддельного. Приложимо это и к року. У апостола Павла читаем: «Плод духовный есть любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Посл. к Галатам, гл. 5, 22-23). Если Вы покажете мне рок-музыку, приносящую подобные плоды-чувства в сердца слушающих, я бы никогда не сказал ничего против.

Есть еще одна дивная вещь у Иоанна Лествичника: „Некто, увидев необыкновенную женскую красоту, весьма прославил о ней Творца, и от одного этого видения возгорел любовью к Богу и пролил источники слез. Поистине удивительное зрелище!“ Но лично я такой чистоты не имею, поэтому смотреть на красивых женщин избегаю. Может быть придет такое время (и я надеюсь, что оно все же придет), когда смогу вот также при виде прекрасной женщины прославлять ее Творца и за внешней красотой видеть красоту души.

Видите, Владимир, — наши мысли во многом сходны. А в том, что от Всевышнего исходит духовный свет, который пронизывает Веру и Церковь, а затем и искусство, и даже одухотворяет всю жизнь человека, старающегося жить по Евангелию, по Его заповедям строить все свои дела, я полностью с Вами согласен.

Сегодня рок-музыку я почти не слушаю. И это не потому, что я все это отрицаю и считаю бесполезным и ненужным. Просто оттого, что не хочется собирать тот дивный Свет по частицам малым, рассеянным то там, то там. Во всей полноте Свет явлен нам в Евангелии и Церкви. И мне не хочется терять драгоценное время на то, чтобы отыскивать эти частицы. Св. Ириней Лионский говорит: „Апостолы положили в Церковь, как в некую сокровищницу, все необходимое и достаточное для спасения души, так что любой теперь может приходить и брать все, что ему нужно“.

Ежедневно я по нескольку часов бываю в храме. Там я могу слушать и петь сам прекраснейшие духовные песнопения. Тексты псалмов и молитв настолько глубоки и дивны, что иногда замирает дух, и останавливаешься, чтобы полюбоваться небесным великолепием открывающейся тебе красоты и мудрости. Что может быть выше этого? А икона? Это же, вообще, шедевр! О. Павел Флоренский называл храм синтезом искусств. Но есть вещи и выше. Вот, например, молитва. Слушая прекраснейшую сонату Моцарта, один священник сказал: „Прекрасная музыка!“ Потом, помолчав, добавил: „Но музыка, которая в нашей душе, — лучше“. Он говорил о молитве. В молитве человек прикасается к Источнику нетварной Красоты.

Но особенно высока Божественная Литургия! Говорю это, как священник, совершающий ее. Дивный пастырь св. Иоанн Кронштадский говорит об этом: „Нет ничего лучше, святее, прекраснее Божественной Литургии“.

На этом заканчиваю.

С любовью о Христе, отец N.

комментарии на форуме

версия для печати